Неточные совпадения
Одни из них, подобно бурному пламени, пролетали из
края в
край, все очищая и обновляя; другие, напротив того, подобно ручью журчащему, орошали
луга и пажити, а бурность и сокрушительность представляли в удел правителям канцелярии.
Когда ж и где, в какой пустыне,
Безумец, их забудешь ты?
Ах, ножки, ножки! где вы ныне?
Где мнете вешние цветы?
Взлелеяны в восточной неге,
На северном, печальном снеге
Вы не оставили следов:
Любили мягких вы ковров
Роскошное прикосновенье.
Давно ль для вас я забывал
И жажду славы и похвал,
И
край отцов, и заточенье?
Исчезло счастье юных лет,
Как на
лугах ваш легкий след.
Все высыпали на палубу (сейчас 12, звонок на обед) и, перегнувшись через стеклянный планшир, торопливо, залпом глотали неведомый, застенный мир — там, внизу. Янтарное, зеленое, синее: осенний лес,
луга, озеро. На
краю синего блюдечка — какие-то желтые, костяные развалины, грозит желтый, высохший палец, — должно быть, чудом уцелевшая башня древней церкви.
Чудесный
край, благословенный,
Хранилище земных богатств,
Не вечно будешь ты, забвенный,
Служить для пастырей и паств!
И люди набегут толпами,
Твое приволье полюбя,
И не узнаешь ты себя
Под их нечистыми руками!
Помнут
луга, порубят лес,
Взмутят в водах лазурь небес!
Но набежавшее отовсюду разнородное и разноплеменное народонаселение, впрочем, далеко еще не заселившее этого чудесного
края, поизмяло его роскошные
луга и помутило светлые воды.
Заря чуть-чуть окрашивала
край горизонта, когда он был уже на другом берегу и, покачиваясь в челноке, посматривал в ту сторону дальних
лугов, где находилось Комарево.
За рекою развёртывались
луга, стоги сена стояли там серыми башнями, и далеко, на
краю земли, в синее небо упиралась тёмная зубчатая стена леса.
Картина была неприятная, сухая и зловещая: стоявшая в воздухе серая мгла задергивала все небо черным, траурным крепом; солнце висело на западе без блеска, как ломоть печеной репы с пригорелыми
краями и тускло медной серединой; с пожелтевших заднепровских
лугов не прилетало ни одной ароматной струи свежего воздуха, и вместо запаха чебреца, меруники, богородицкой травки и горчавки, оттуда доносился тяжелый пропаленный запах, как будто там где-то тлело и дымилось несметное количество слеглого сена.
В окна кареты заглянули зеленые, молодые хлебные поля,
луга и леса; мне так захотелось окинуть глазами все
края далекого горизонта, что я попросил остановиться, выскочил из кареты и начал бегать и прыгать, как самое резвое пятилетнее дитя; тут только я вполне почувствовал себя на свободе.
Освобожденная из полугодового плена мутная вода, постепенно прибывая, переходит
края берегов и разливается по
лугам.
Мы только что прошли какой-то город и вышли на
луг, где уже расположился шедший впереди нас первый полк. Местечко было хорошее: с одной стороны река, с другой — старая чистая дубовая роща, вероятно место гулянья для жителей городка. Был хороший теплый вечер; солнце садилось. Полк стал; составили ружья. Мы с Житковым начали натягивать палатку; поставили столбики; я держал один
край полы, а Житков палкой забивал колышек.
На Успенье, в одиннадцатом часу вечера, девушки и парни, гулявшие внизу на
лугу, вдруг подняли крик и визг и побежали по направлению к деревне; и те, которые сидели наверху, на
краю обрыва, в первую минуту никак не могли понять, отчего это.
Ему ничего не дали, и он, крякнув, поплелся домой. Ольга потом стояла на
краю и смотрела, как обе повозки переезжали реку бродом, как по
лугу шли господа; их на той стороне ожидал экипаж. А придя в избу, она рассказала мужу с восхищением...
Часу в десятом утра два помещика, Гадюкин и Шилохвостов, ехали на выборы участкового мирового судьи. Погода стояла великолепная. Дорога, по которой ехали приятели, зеленела на всем своем протяжении. Старые березы, насаженные по
краям ее, тихо шептались молодой листвой. Направо и налево тянулись богатые
луга, оглашаемые криками перепелов, чибисов и куличков. На горизонте там и сям белели в синеющей дали церкви и барские усадьбы с зелеными крышами.
Силин не слушал и, подперев голову кулаками, о чем-то думал. Церковь стояла на
краю улицы, на высоком берегу, и нам сквозь решетку ограды были видны река, заливные
луга по ту сторону и яркий, багровый огонь от костра, около которого двигались черные люди и лошади. А дальше за костром еще огоньки: это деревушка… Там пели песню.
Три совершенно разные картины открывались перед взором из этих окон, прорезанных в толстых стенах и образующих как бы еще три маленьких комнатки, каждая глубиною в два аршина. С одной стороны темный лес тянулся, теряясь на
краю горизонта, целое море зелени, колеблемое порывами ветра; с другой — поля,
луга и длинная серебристая полоса реки; наконец, посредине, на довольно значительном расстоянии, мелькали церковь и избы села Покровского.
— Ложись! — крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь вертелась между ним и лежащим адъютантом, на
краю пашни и
луга, подле куста полыни.